Любовь Попова
Как вспоминала она сама: «Он был из зажиточной семьи, и, как многие из таких семей, считался «славный бурлак», а я была бедна: родители померли, но содержала лошадь и корову, да двое племянников – сирот на руках. Свекровь меня не любила, все говорила, что голь он себе нашел…Не пара она, дескать, нам — «ныма»…»
Деда она любила очень… Часто вспоминала про гармонь и кудри и ясные голубые глаза, но по молодости своей и по той тяжелой поре, они и думать не думали, что скоро грянет еще и война.
Еще до войны Ивана Васильевича направили в Усть-Вымь, а после в с. Туис-Керос. Там он работал в лесу: сначала десятником, потом мастером,потому что грамоте был обучен и , к тому же, обладал хорошим каллиграфическим почерком.
Бабушка Настя сначала ждала писем от любимого человека, а потом, когда они перестали приходить, и сама засобиралась в дальнюю дорогу. По тем временам, дорога на лошади до Сыктывкара была в два дня, а ежели пешком — в неделю. Спать пускали жители практически всех деревень, только в Вомыне на постой не пускали, поэтому часто старались миновать его, заночевав в ближних коми селениях.
Не знаю, сколько шла она, молоденькая девушка, но она все-таки дошла до села Туис-Керос. А там случилась неприятная незадача: Катаев оказался официально женат и уже в браке с другой женщиной у него родились двое детей: Алик и Нина.
Жизнь нелегкая штука… Иногда она заточена под парадокс: мы делаем то, чего не желали бы себе никогда. Анастасия (а ехать обратно сразу было сложно) определилась на постой в дом семьи Туркиных. В ней проживали мать и дети: Граш, Ардалион (хорошо играл на си гудэк) и Ив:о…Очень скоро младший Ив:о (Иван) стал к ней свататься, говорил, что полюбил ее… Но она категорически отказала, и тогда… Туркин пошел к Катаеву!
Катаев пришел к бывшей невесте поздно вечером после работы, и сказал так:
— Наста! Ты знаешь, я женат. Так получилось – наши пути разошлись. Ты – молодая женщина, и мужа лучше Туркина Ивана я для тебя не вижу!
И тогда, может от отчаяния или от полной безысходности, она пошла замуж за нелюбимого.
Был 1940 год. Молодой муж, а был он младше лет на шесть, обувал и одевал…Налюбоваться на красавицу жену не мог…
Время опять продиктовало песней: «Если завтра война! Если завтра в поход!» И Туркин, и Катаев были отправлены на краткосрочные курсы лейтенантов-артиллеристов. Оба ушли на фронт…
А потом родилась моя мама. Бабушка только и успела получить два письма с фронта от мужа, с вопросом:
— В первом письме ты назвала нашу дочь Агнией, а во втором Ниной…Ты родила двойню?
Бабушка написала, что Агнией дочку называть передумала…
Третье письмо было похоронкой: «Ваш муж, Туркин Иван Константинович, пропал без вести».
Война закончилась. Бабушка вернулась с дочкой на руках и швейной машинкой , последним подарком от безвестно пропавшего мужа, в родную Керчомью.
А через несколько лет и Катаев вернулся в родное село. Был он почти при смерти: ранение в почку. Усть-вымская жена его не дождалась (воина долго лечили на Кубани, в санатории) и вышла замуж за еврея – портного…У них были уже свои дети и мешать им жить он не стал. Поехал туда, где родился.…А может и надежда у него была – повстречать свою былую и крепкую любовь, Насту…
Бабушка Настя его простила, а скорее всего, пожалела…Плох он был – ему удалили почку и ранение сказалось на его здоровье так, что он практически слег. Банями, травами, заговорами…она поставила его на ноги. А в 1952 году, через семь лет после завершения войны, уже в 42 года она родила ему дочку Анну.
Вот так они и обрели опять и любовь и семью. Дед работал главбухом местного сельпо и растил Нину Туркину и Анну Катаеву. Медалей не любил и отдавал их нам для игр и вообще, про войну говорить не мог: спазмы душили горло и он начинал тихо рыдать…Ни разу он не сказал плохого слова приемной дочери, наверное, поэтому, мама называла его отцом, а мы, внуки — дедом.
Странная штука, человеческая жизнь! Подчас она возникает там, где по определению быть не должна…
