Tag: учитель

Гаджеты, виртуальное общение (обманные, как сахарозаменители, и тем более опасные, что не чувствуются опасностью) – страшные конкуренты чтению. Почему они так легко завоевывают детей, а не мы? Очевидно, потому что не требуют работы ни ума, ни сердца. И очевидно, что мы не можем пойти по такому пути – облегчать жизнь ребенка с книгой, не требуя усиленной работы. И мы налегаем и налегаем на объяснения, разъяснения и т. п., апеллируя к разуму. А сердце остается нетронутым. Как «задействовать» сердце?

Расскажу о приемах, которые выработала в своей 30-тилетней практике.

1. Театр начинается с вешалки, или о вдохновляющей среде.

Интерес к тексту не возникает сам по себе. Разумеется, громадную роль играет атмосфера в семье ребенка, обучение в начальной школе, вся обстановка вокруг. Как театр начинается с вешалки, так и работа с художественным текстом начинается задолго до непосредственной встречи с буковками. И атмосфера в кабинете, в который ученик попадает, к предметнику средней и старшей школы – та среда, которая может отпугнуть, а может вдохновить на чтение.

Помните, как 30-50 лет назад принято было оформлять школьные кабинеты литературы портретами писателей и их прекрасными высказываниями? Наверное, тогда это работало – ведь ученик не мог в любой момент найти в электронном справочнике те самые портреты или цитаты. А может быть, мгновенно набивало оскомину, каждый день (одно и то же годами!) попадаясь на глаза.

Я очень люблю свой школьный кабинет литературы, любят его и мои ученики – может быть потому, что он оформлен ими самими, несколькими поколениями учеников. Это оформление возникло стихийно, когда после предложения детям проиллюстрировать те или иные произведения стали появляться прекрасные живописные работы – нестандартные, символические, яркие и загадочные. Теперь они – постоянно на одной из стен кабинета, время от времени мы только меняем композицию.

Пятиклассники, которые впервые приходят сюда, конечно, не понимают истинного смысла многих иллюстраций, но погружаются в эмоциональную атмосферу и заинтересованно расспрашивают – о чем это? Некоторые начинают читать «Мастера и Маргариту» в 7-8 классе, а потом, в 11-ом, уже осознанно перечитывают; не пугаются платоновского «Котлована»… И сами, конечно, заинтересованно иллюстрируют все, поднимаются на своем уровне от каверз «Алисы в стране чудес» к сложнейшей философии «Маленького принца».

2. Жизнь коротка, а музыка прекрасна, или об изучении литературного произведения вместе с музыкой

Эмоциональный заряд, вдохновение, пробуждение чувств – без них невозможно восприятие. Через эмоциональный отклик, после него – анализ. И как бы не разъять алгеброй гармонию, не переборщить с ракладыванием по полочкам! Ими только дополняем эмоции, конечно, выстраивая и план ответа, но – после эмоционального отклика – прослушивания музыки и ответов на простейшие вопросы типа: какое чувство было главным в музыке?

А когда ребята слушают, к примеру, в 8 классе стихотворение Пастернака «Снег идет» в музыкальном исполнении Сергея Никитина, им вместе с его вальсовым вихрем легче воспринять круговорот всего в жизни, взаимопроникновение природы и человека, бренность и одновременно бесконечность жизни – сложнейшие мысли поэта.

Музыку включаем не только тогда, когда на стихи созданы песни, романсы и т.п. – а тогда, когда необходимо создать настрой, предварить анализ эмоциональным впечатлением (Рахманинова и Скрябина – в начале изучения поэзии серебряного века и поэмы Блока «12», Моцарта и Бетховена – когда нужно сравнить Пушкина и Лермонтова).

3. Логика изучения русского языка – тоже через эмоции

Поэтому на уроках русского языка много моих любимых отрывков из художественных текстов («О лужа!» Н. Гоголя, «О мышь!» Л. Кэрролла, «Звезды примерзли к небесному своду» К. Паустовского…) И отрывков для анализа лингвистических явлений – в музыкальном исполнении (так, сопоставляем междометия и омонимичные им частицы с помощью Окуджавы: «Дежурный по апрелю» и «Ах Надя, Наденька»).

4. Свободные эссе

Замена ответов на логические вопросы, как правило, предлагаемые в итоговых сочинениях. Логические вопросы тоже некоторым нужны. Такой вариант остается, но стараюсь всегда предложить детям вопросы, предполагающие в первую очередь высказывание личностных оценок, эмоций и чувств, требуя при этом доказательств, обоснования своего мнения текстом так же, как и при ответах на логические вопросы. (Например, кто стал твоим любимым героем у Шукшина?)

5. Поиск ответа на каверзный вопрос

(следом за прекрасным педагогом Ильиным с его принципами постоянно придумываю эти каверзные, проблемные вопросы)

Почему курица у Чичикова завернута в синюю бумагу? Не просто в бумагу, а непременно в синюю? В общей поэтике текста «Мертвых душ» очевидно, что Гоголю нечем характеризовать своих бездушно мертвых героев, кроме как бесконечным нагромождением вещей, бездушных деталей, избыточных, как эта синяя бумага.

Но это очевидно нам, а не детям. И при поиске ответа на парадоксальный вопрос они сами это легче поймут. К тому же проблем в наших художественных текстах столько, что поисковая деятельность, развивающая детей и нас, может быть бесконечна, она увлекательна, она сродни детективным поискам преступника, если хотите, если мы сумеем детей этим вдохновить.

Почему Собакевич похож на дрозда в клетке? Огромный Собакевич – на маленького дрозда, да еще и в крапинку? Или крапинка не важна, а важнее клетка и то, как бесконечно долбит ее дрозд? Я не знаю точного ответа на вопрос, но вместе с детьми искать его крайне интересно, а сложнейший гоголевский текст после такой работы уже не пугает их – вдохновляются и читают все больше и больше.

6. О текст, ты бог!

Контекстуальное чтение – главный прием работы. Что это значит? Читаем вслух много, очень много, даже громадную «Войну и мир», даже тогда, когда времени совсем нет. Читаем и останавливаемся, читаем и комментируем, читаем и задаем вопросы. И только тогда скелет умных мыслей о произведении превращается в живую плоть самого произведения.

Иначе, как говорит один не слишком приятный герой Шукшина, получим то, что он обозначил так: «Можно тысячу раз произнести слово «народ», но знание народа от этого не прибавится ни на грош» — так же можно тысячу раз твердить детям, что необходимо читать, но желание читать от этого не вырастет ни на грамм. А вместе с контекстуальным чтением приходит вкус к внутреннему размышлению о деталях текста, да и коллективное чтение с обсуждением этих деталей просто помогает всем, о чём ребята потом с удовольствием говорят (вот дома самому текст показался полной ерундой, а после чтения в классе – совсем иным).

7. Вернемся к театральной … вешалке, или об актерском и режиссерском чтении

 

Сколько авторов у текста? Столько, сколько его прочтений. Я с некоторыми любимыми стихотворениями иногда провожу в классе эксперимент: читаю, к примеру, «Памятник» Пушкина так, как это записано в старых фонохресоматиях (В.И. Качаловым) — мощно и самоуверенно; а потом так, как мне хочется сейчас, в своем возрасте, со своим багажом знаний и чувств о Пушкине, усталом, задерганном бытом, безденежьем и непониманием, и все-таки уверенном в своем бессмертии — тихо и без надрыва.

И ребята, как правило, соглашаются с моим чтением. Не потому, что я талантливее Качалова, а потому, что я ближе к ним; я – здесь и сейчас, и какие-никакие актерские способности моим учительством уже тоже выработаны. Но главное – они видят возможность индивидуального, собственного прочтения, соавторства. И каждый из них, особенно в 5-7 классе, с громадным удовольствием примеряет на себя актерство, читая наизусть стихи, а мы обсуждаем эти разнообразные авторские чтения и то, какие чувства удалось выразить артистам, и таким образом глубже анализируем художественную ткань поэзии.

И ребята – самые разные, отнюдь не отличники только, с удовольствием участвуют в театральных постановках (мои ученики уже трижды побеждали в краевом конкурсе имени В.М. Шукшина в номинации «театральные миниатюры», представляя в 10-тиминутных театрализациях рассказы «Срезал», «Микроскоп» и «Чудик»). Это учащиеся 6, 7, 8 класса, повторюсь, далеко не все успешные в чтении. Но ведь для участия в спектакле им нужно было как минимум прочитать то, что будет изучаться только в 11 классе, и делали они это с удовольствием и в гораздо большем объеме, чем обычно нужно для урока, помогая выбрать подходящие для постановки рассказы.

Кроме того, изучая художественную литературу, мы очень много выиграем, если будем создавать сами уроки литературы по законам искусства: режиссерски выстраивая сюжет урока с проблемной фабулой, подводя учеников к кульминации открытия и сопряженного с ним катарсиса… Конечно, это безумно трудно, невозможно на каждом уроке, но, согласитесь, ощущать это катарсическое очищение вместе с детьми, когда они плачут, слушая финал «Муму», или замирают, пораженные фантастической уверенностью юной Цветаевой в жизненной силе ее стихов («…стихам моим, как драгоценным винам…»), или вдруг оторопело осознают, что одно стихотворение Ахматовой оказывается равным целому тому «Войны и мира» — не это ли высшее счастье учителя?..

Подведем итоги

Итак, приемы и технологии, помогающие через работу с текстом вдохновить учащихся на чтение художественной литературы:

• создание вдохновляющей среды;
• музыка рядом с литературой;
• художественные тексты на уроках русского языка;
• контекстуальное чтение и проблемно-поисковая деятельность;
• актерское чтение и режиссерская театрализация;
• свобода эссе при личностном подходе;
• организация самого урока как произведения искусства.