Как известно, Минобрнауки разделили на два ведомства: Министерство просвещения и Министерство науки и высшего образования. Кроме того, появился ещё один независимый элемент в структуре управления образованием, на который пока не обращают особого внимания. Это Рособрнадзор, контролирующий орган, прежде входивший в состав Минобра. Надзорное агентство решили не делить между двумя новыми министерствами, а вывели в непосредственное подчинение правительству. Таким образом, возникла триада, которой будет доверено управление отечественным образованием.
Наше образование функционирует сегодня под знаком ЕГЭ. Единые экзамены официально именуются одновременно выпускными и вступительными (фактически это не так, но сейчас речь не об этом). Одной из главных причин создания в 2004 году объединённого Минобра было желание свести эти две ипостаси под одну крышу и тем самым обеспечить продвижение ЕГЭ. Ибо выпускные экзамены всегда относились к ведению школы и Министерства просвещения, а вступительными занимались вузы.
Кому же теперь отойдёт ЕГЭ? Формально ответ ясен: по закону об образовании единые экзамены проводит Рособрнадзор, и теперь это самостоятельная структура, независимая от двух министерств. Главной функцией надзорного органа является сегодня «итоговая аттестация» — ЕГЭ и ОГЭ после 9 класса, а также текущий контроль за успеваемостью в форме ВПР (всероссийских проверочных работ), о чём красноречиво свидетельствует его сайт. Однако выпускные экзамены и (тем более) текущий контроль успеваемости являются составляющими учебного процесса, и передавать их сторонней организации, которая не имеет представления о состоянии дел в школе, в принципе неверно. Точно так же вступительные экзамены являются, по сути, первой сессией будущего студента, успешная сдача которой подтверждает возможность дальнейшего обучения, и они должны быть в ведении вузов и их министерства, а не какого-то надзорного агентства.
Независимые ведомства, работающие на одном поле, неизбежно начинают конкурировать, успехи приписывая себе, а просчёты навешивая на оппонентов. Побеждает в этой борьбе тот, у кого более мощные ресурсы влияния. Потому важно знать, каков расклад сил в созданном треугольнике.
Не так давно министр Васильева активизировала благое дело — разработку единых программ для школы. Эта работа вылилась в масштабный скандал, в ходе которого стало ясно, что в ряде случаев новые программы составлялись конкретно под существующие ЕГЭ. Так, в математике было предложено узаконить сегрегацию — раздельное обучение «умных» и всех прочих, начиная с седьмого класса. Это разделение, убийственное для массового математического образования (см. https://vk.com/wall-62604527_16519 ), напрямую связано с наличием двух уровней в ЕГЭ по математике («база» и «профиль»). Новую программу составляли те самые люди (Ященко и Ко), которые в ФИПИ занимаются разработкой КИМов ЕГЭ (а также ОГЭ и ВПР ) и имеют там огромные доходы, связанные с изданием бесконечных пособий по натаскиванию на указанные тесты. ЕГЭ для этой публики первичен, и они будут составлять программы под ЕГЭ, но не наоборот, ибо во втором случае им придётся менять всю кухню единых экзаменов.
Изложенный пример хорошо отражает суть вопроса. ФИПИ со всеми его наработками – это структура Рособрнадзора. И ведомство всеми силами будет отвергать нововведения, которые могут потребовать изменения сложившейся системы ЕГЭ (уже потому, что это огромная дополнительная работа). Поддержкой им будут многократные заявления представителей высшей власти, что «в ЕГЭ теперь всё хорошо», а если плохо — то в школе.
Баллы ЕГЭ сегодня — главный показатель «качества образования» для детей и их родителей (как следствие — и для школы тоже). Основным приоритетом являются теперь не учебные программы, а содержание ЕГЭ. Поэтому единые экзамены — самый эффективный инструмент воздействия на школьный образовательный процесс, и его можно использовать не только во зло, но и во благо. Но этот инструмент будет целиком в руках структуры, которая не имеет никакого отношения к организации обучения и абсолютно не заинтересована в каких-либо изменениях в этой сфере.
Ещё более жесткие отношения по части ЕГЭ у Рособрнадзора с высшей школой. Дело в том, что кроме ЕГЭ ведомство Кравцова проводит ещё и аккредитацию вузов. Об этой процедуре за всё время её существования никто не сказал ни единого доброго слова. Когда сторонний наблюдатель узнаёт об этой вакханалии маразма, он бывает потрясён в первую очередь не кретинизмом и патологическими комплексами чиновников (в России к этому уже привыкли), а терпимостью наших профессоров и доцентов, выносящих такое к себе отношение. При достигнутой степени унижения вузов никакого равноправного диалога между ними и Рособрнадзором быть не может, только категорический диктат. (К слову, под надзор агентства переходят теперь и академические институты, которые до этого находились в ведении ФАНО. Хотя чиновники ФАНО уже преподали учёным некоторые уроки бюрократического кретинизма, до результатов Кравцова им очень далеко. Любопытно, сумеет ли академия покончить с этим беспределом или прогнётся, так же как и вузовское сообщество?)
Таким образом, в созданном управленческом треугольнике главным элементом будет указанная надзорная структура, ибо у неё все рычаги влияния. Но она, по сути своей, не отвечает за созидание. Агентство по надзору заинтересовано в сохранении существующего положения и будет саботировать все предложения, затрагивающие его интересы.
Новая схема управления образованием требует кардинального перераспределения функций. Такое перераспределение не может произойти стихийно, здесь требуется вмешательство компетентного руководства, наделённого соответствующими полномочиями. Выпускные и вступительные экзамены необходимо разделить, передав их соответствующим министерствам. Также немыслимым является контроль за текущим обучением в школе (ВПР) со стороны «независимого» Рособрнадзора. Там те же противоречия, что описаны выше в связи с ЕГЭ.
Однако принимать подобные решения в правительстве некому. Курирует образование некая Голикова, а над ней — премьер Медведев. Они едва ли догадываются о существовании изложенных выше проблем. Скорее всего, снова придётся ждать, пока абсурдность ситуации не станет очевидна всем (последнее неизбежно, поскольку при такой системе управления воз нашего образования с места не сдвинется).
Мы снова потеряем невозвратное время, а ведь никто не знает, сколько его у нас ещё осталось.
[mailerlite_form form_id=4]
