Учитель школе не нужен
В конце девяностых я пришла устраиваться в частную школу, директриса которой только что вышла из государственной системы в платную. Помнится, сижу перед ней и рассказываю, что я знаю и умею, какой имею опыт. А она перебивает меня, так пренебрежительно рукой машет и говорит:
- Ну ладно, это всё понятно. А что вы можете сделать ДЛЯ ШКОЛЫ? — И выделяет голосом два последних слова. Тут на меня нашла оторопь, и я ничего лучше не придумала, как возобновить перечень своих навыков в области образования. А она опять меня перебивает и опять говорит, уже немного раздраженно
- Я же спросила, что вы можете ДЛЯ ШКОЛЫ.
После этого я окончательно впала в ступор и замолчала. Потому как искренне полагала, что для школы я могу как раз вот то, о чем говорю: знания, умения, проекты, опыт. Разве все это не для школы? Понадобились годы, прежде, чем я уразумела, что “для школы” — это значит связи, информация, реклама, рейтинги, и прочая. Всё, что позволяет данной корпорации, именуемой школа, выплыть в бурных волнах рынка или удобно встроиться в бюрократическую вертикаль (возможно, и то, и другое).. А как я там учу детей, да какая разница? Учу чему-нибудь, и ладно.
Очень не скоро я поняла, что среднестатистический директор сегодня не заинтересован ни в учителе, крепком профессионале, ни тем более в выдающемся учителе. Среднестатистический директор заинтересован в учителе, который ведет процесс ни шатко ни валко. Достаточно умело, чтобы это обходилось без эксцессов и достаточно ущербно, чтобы испытывать зависимость от работодателя. Таков реально востребованный учитель.
Приходилось сталкиваться со случаями, когда, например, словесника, делающего грубые орфографические ошибки, родители не могли отстранить от работы. Жалобы не помогали. И, наоборот, известно множество случаев увольнений учителей талантливых и добросовестных с помощью различных приемов, “подстав”, морального давления.
Для рейтинга школа может набрать детей из благополучных и добросовестных семей, и пусть эти дети занимаются после школы с репетиторами. Школа как корпорация все равно нужна этим семьям, ибо это место выдачи аттестата. Учитель не нужен.
Мысль о том, что профессионализм и безупречный моральный облик могут обеспечить учителю уж если не достаток, то хотя бы какую-то стабильность, мысль неверная и глубоко наивная.
А как же “методика” и “технологии”? А “прорывы и инновации”?
Методика, если кто не знает, это совокупность методов обучения чему-либо. В последнее время стало модно заменять слово “методика” на слово “технология”. Но никто не может объяснить разницу. Да и не нужно. “прорывы и инновации” тоже из этой области.
Мне понадобилось довольно много времени, чтобы понять: вся разветвленная, с большими штатами, система “методической помощи”( а по сути методического контроля),которая создана в отечественной системе образования, к повышению качества образования имеет весьма отдаленное отношение, и на самом деле используется в основном для обоснования избыточного количества штатных единиц, а также для запугивания учителей.
Знакомый учитель не так давно рассказал, что у них в регионе проверка школы методистами называется “методический десант”. А если попытаться раскрыть этот образ? Методисты на парашютах высаживаются в тылу врага — учителей? Смешно? Или симптоматично?
Что нужно для того, чтобы выдавать методические указания? Да ничего, по сути. Если нет ответственности за результат, если выполнять и отвечать придется другому (не тебе), говори, что хочешь. Хоть “ваш урок не по ФГОС”, хоть “вы не с того начали”, хоть “вы не тем закончили”. Главное, чтобы фантазии хватило.
Помню, как у нас в Санкт-Петербурге глава одной из районных администраций в прошлом году, давая интервью СМИ по поводу возмущения коллектива одной из школ в районе хамством и превышением полномочий со стороны директора, на вопрос корреспондента, какая расправа ждет непокорных, успокоил читателей, что расправы не будет, но будет “методический аудит”. В переводе с бюрократического языка на человеческий это значит: непокорным учителям будет устроена тотальная проверка, в ходе которой будет установлена некомпетентность каждого, кто посмел иметь свое мнение. В переводе с человеческого на бандитский: щас мы на вас наедем, и останется от вас мокрое место. Акциями профсоюза “Учитель” и привлечением общественного мнения удалось тогда отстоять коллектив учителей от расправы и сменить директора. Но сам факт применения “методических угроз” чиновником, к школе прямого отношения не имеющим, показателен. Кто-то ведь подсказал ему этот ход.
А вот пример того, как используется в целях “вразумления” обязательная раз в пять лет аттестация учителя на соответствие занимаемой должности. Марина Капустина работала учителем начальных классов в школе 2053 Москвы под началом директора Ольги Волковой. Родители класса, в котором преподавала М.Капустина, пожаловались наверх. Поводом для жалобы было “гибкое” расписание (эвфемизм для обозначения учебы во вторую смену), которое устанавливает, конечно же, не учитель. В результате Марина была уволена по ст. 81 п.3 ТК РФ за “несоответствие”. Она судится с системой образования уже год. Трудовая и медицинская книжка ей до сих пор не выданы. Недовольство учителем распространилось и на детей. Класс М. Капустиной не допускали до участия в концертах и конференциях, подвергали необоснованной критике, если удавалось добиться участия. Были случаи, когда третьеклассников обвинили в избиении шестиклассников, а одного ученика без вины пытались поставить на учет в полиции. Это если не говорить о самом пристальном внимании во время контрольных, постоянном посещении уроков, вызовах учителя во время уроков для “бесед”, постоянном требовании объяснительных. Родители писали президенту, мэру, министру Васильевой, омбудсвумен Кузнецовой, главе московского департамента Калине. Родители ничего не смогли добиться. Только перевести ребенка в другую школу, как это сделала половина класса. Школа легко рассталась с половиной класса ради укрощения одного педагога. Пример, ярко характеризующий колебания ценностных весов в системе образования. Благо детей — это явно последнее, о чем думают в данной школе. Впрочем, как и в большинстве других.
Я не была на заседании аттестационной комиссии у Марины Капустиной. Зато мне довелось побывать в качестве профсоюзного представителя (вопреки закону не включенного в комиссию) на аттестации учителя информатики Сергея Онищенко в лицее 329 Санкт-Петербурга при директоре Ольге Беляевой. Серьезным мотивом для признания “несоответствия” было выдвинуто неучастие С.Онищенко в так называемых “фестивалях открытых уроков”, это когда все учителя лицея собираются в двух-трех классах смотреть показательные уроки коллег, профессионально преуспевших по мнению директора, а классы отвлеченных от дела учителей сидят дома. Такая вот “методическая работа” над повышением качества образования. Неучастие учителя в этой профанации стало инструментом для его увольнения. В дальнейшем С.Онищенко был восстановлен по суду. Опять же прошу обратить внимание на отношение к детям и обязательной школьной программе в этом учреждении .Неприятности С.Онищенко начались после его выхода с пикетом профсоюза “Учитель” и фото в интернете с плакатом о зарплате.Ранее он был учителем, аттестованным на высшую категорию.
Для чего это нужно?
Итак, имеет ли отношение давление на педагогов “методическим контролем”, точнее — методическим террором, к реальной работе по повышению качества обучения? Вопрос риторический. Тогда зачем это делается? Есть несколько гипотетических мотивов. Во-первых, для демонстрации власти (это всегда приятно, особенно при некоторых личностных расстройствах). Во-вторых, для удержания власти (когда нет ни талантов, ни знаний в области управления и ничем другим не взять).В-третьих, для контроля, но не над качеством, а совсем над другим Это другое — распределение средств внутри школы, которая с некоторых пор получила право распоряжаться сэкономленными средствами.. Чтобы задавленный учитель головы не поднял и не вспомнил о своем праве тоже участвовать в распределении средств, чтобы позволил на себе безнаказанно сэкономить и чтобы не дал ненароком какую информацию вовне о том, почему средняя зарплата по школе соответствует президентским указам, а средняя учительская — нет.
Как называются эти методы управления? В терминологии специалистов в сфере трудовых отношений, социологов, психологов такая внутрикорпоративная политика носит название “институциональный моббинг”. От двух слов. Во-первых, институция, что означает “cовокупность норм, правил, символов, регулирующих какую-либо сферу жизни, деятельности” (викисловарь). Во-вторых, английское «to mob», что означает “нападать толпой”. Таким образом. данный профессиональный термин означает использование норм и правил корпорации не для регулирования работы, а для коллективного нападения на работника. Это один из видов насилия на рабочем месте. Среди средств, применяемых в «институциональном моббинге», в связи с учительской темой обращают на себя внимание следующие: “использование нагрузка бессмысленной работой, унизительный тон в разговоре, окрики, необоснованные упреки”. Что-то до боли знакомое каждому учителю, правда?
Одна моя знакомая директор любила хвастаться: “Я никого не увольняю. я просто создаю некомфортную обстановку, и человек увольняется сам”. Постепенно она вошла во вкус, и стала усиленно создавать “некомфортную обстановку” для всех подряд, так что различные элементы “комфорта” выступали уже в роли поощрения для наиболее лояльных, что позволяло значительно экономить монетизированные средства поощрения. Вскоре учителя, измученные невыносимым темпом, бестолковщиной и отсутствием бытовых условий стали работать хуже (что, надо сказать, естественно), потом снизилась успеваемость учеников и пошли жалобы от родителей. Но и это никак не остановило ретивого администратора. Ведь любого учителя всегда можно уволить за что угодно (или, наоборот, “защитить” и сделать зависимым), а ребенка родителей-жалобщиков отчислить под разными предлогами (это труднее, но. применяя манипуляции, преодолимо). Все это не страшно современному директору. Набрать новых учеников легко, особенно, если у школы высокий рейтинг, созданный с помощью связей, усиленной работы “в верхах” и рекламы. Спросите, как это отразилось на сдаче экзаменов детьми? Не снизились ли показатели? Нет, не снизились. Пункт проведения экзаменов, благодаря связям, был установлен в данной школе, дальше думайте сами. Опять же, репетиторов никто не отменял.
Для полноты картины вот характерное сообщение из сети по поводу экзаменов. ”Очень анонимно. Я молодой специалист в сельской школе. Работаю первый год. На экзаменах поставили техническим спецом. Администрация, да и простые учителя, заставляют меня участвовать в фальсификациях ОГЭ. Иногда обманом получается не участвовать. На прямой отказ моего участия, реагируют мягенькими угрозами, да просто психически давят. Коллектив 25 человек, солидарных со мной человека 3. Вступать в конфронтацию с большинством опасно. Что делать? — вызовите полицию)”. Цитаты из учительских сетевых откровений можно продолжать и продолжать. Главный вывод: школа, в которой не уделяют внимания качеству образования, легко выплывет, если у директора есть связи и сноровка в фальсификациях. И ГИА тут не проблема.
Выскажу парадоксальный вывод .Пусть меня закидают гнилыми помидорами, но в данных условиях, при всех минусах ЕГЭ и ОГЭ, и даже при очевидной преодолимости этих препятствий для коррумпированных бюрократов, отменять эти экзамены нельзя. Чтобы совсем уж не развязывать руки чиновникам и “менеджерам” в имитации процессов обучения и фальсификации результатов. .Иначе диктат чиновников станет тотальным .Возникает впечатление, что дети, которые учатся в школе, и взрослые, которые их учат, просто используются, как ширма, под которую, не обремененный талантами и зачастую неграмотный, управленец получает свою часть бюджетных денег. И немалую часть.
Менеджеры, мораль и трудовой кодекс
Директор-менеджер давно заменил в наших школах директора-учителя. Тот, кто это придумал, ни за что ответственности не понесет, да и имени его мы не узнаем никогда .Директор-менеджер смотрит наверх, а учителя и дети ему полностью подчинены. Более того, если директор вдруг вздумает изменить тактику поведения, его запросто можно уволить без объяснения причин (п.2 ст. 278 ТК РФ)
Аморальность данной схемы никого, похоже, не смущает.. Зато про “мораль” всегда уместно вспомнить, если нужно расправиться с учителем, который возомнил о себе и для которого слово директора не закон. Вот, например, Наталья Меднис, учитель математики с 26-летним стажем, ГБОУ школа 2097, Москва. Уволена в октябре 2017 по п.8 ст. 81 ТК РФ за «аморальный поступок», выразившийся в якобы повышении тона в разговоре с коллегой. Никаких других “нарушений морали” не зафиксировано, да и что такое аморальный поступок, закон не разъясняет. Это каждый понимает по-своему: кому-то аморальна короткая юбка, кому-то фото в купальнике, а кому-то голос на полтона выше. Таких дел против учителей сейчас десятки, некоторые очень скандальны Суды по восстановлению Натальи Меднис на работе идут по сей день. На момент увольнения была председателем первичной профсоюзной организации МПРО «Учитель», что и объясняет, вероятнее всего, причину внезапно обнаруженной у нее аморальности.
А можно использовать для «моббинга» и вполне традиционные правовые установления. Например, увольнение за прогул, даже произошедший по форс-мажорным обстоятельствам, как это случилось с Артемом Нечипуренко, учителем школы-интерната №17, где директорствует Марат Сяфуков. У Артема внезапно заболела вся семья — супруга и дети. Учитель отпросился у завуча, но директор сделал вид, что разрешение не было испрошено, и поспешил избавиться от учителя. Педагоги, которым положен по закону какой-то “особый статус”, вынуждены часто оправдываться даже за то, что у них дома произошли какие-то неприятности или появились проблемы со здоровьем. Например, автору этих строк пришлось нынешней зимой по морозу и гололеду в заброшенном властями Петербурге брести с температурой в платную поликлинику, чтобы получить больничный. Врач по вызову из поликлиники системы ОМС не пришел (так теперь запросто бывает, оптимизация, не до “простудников”), а в школе, ГБОУ “Центр “Динамика”№ 616, где я работала, увольнение последовало бы незамедлительно: информация в СМИ о системе распределения денег в образовательной организации даром не прошла, охота на учителя со стороны директора Сании Поршневой продолжалась целый год. Закончилось увольнением, которое обжалуется. Ещё бы, я покусилась на святое — на деньги. И Трудовой Кодекс с его размытыми нормами в помощь директору-абьюзеру.. Кстати, по свидетельству юристов, этот Кодекс не изменился по характеру с тридцатых годов прошлого века. Да, было улучшение после советской “оттепели”. Да, к брежневскому “застою” КЗоТ в целом защищал работника сравнительно неплохо. Но дух и трактовки оставались неизменны вплоть до постперестроечного “капиталистического” ТК РФ, куда и перекочевали. Остались прежними понятия “трудовой дисциплины”, и другие нормативы, позволяющие легко и безнаказанно устроить мелочную охоту за человеком — совсем как в те времена, когда за опоздание отправляли на лесоповал. Менять эти нормы никто не собирается. Несмотря на то, что они не поднимают производительность труда. Но они очень удобны для депрессивного управления. Да и парадигма мышления — прежняя у большинства.
Идёт суд по восстановлению на работе Юлии Марковой, преподавателя колледжа «Академия управления городской средой, градостроительства и печати”, где директор Анатолий Кривоносов. Юлию уволили по статье за прогул, потому что в свое личное, свободное от уроков, время она не явилась по вызову директора для проведения с ней некоей “беседы”. содержание которой не было до нее доведено. Юлия сослалась на то, что это время у нее занято. И вот, на голубом глазу юрист колледжа доказывает суду, что свободное от аудиторных занятий время преподаватель не имеет права использовать по своему усмотрению и должен отложить визит к врачу, если вызывает директор. Только срочная госпитализация, по мнению юриста колледжа, была бы оправданием данному нарушению трудовой дисциплины. Это не фейк. Есть аудиозапись. Мы живем в ХХI веке.
Юлия Маркова — детский писатель, член Союза писателей России и опытный преподаватель редкой специальности “издательское дело”. Студентам она нужна, а директору нет. Это к вопросу о том, как повысить качество образования. А продолжение — это уже к вопросу о том, где взять денег. Юлия -председатель первичной профсоюзной организации МПРО ”Учитель”. Вместе с коллегами интересовалась вопросами заработной платы. В результате анализа открытых данных они обнаружили исчезновение из фонда заработной платы оптимизированных колледжей аж целого миллиарда рублей. Об этом много писали в прессе, но искать деньги никто не собирается. Увольняют преподавателей и сотрудников. Незаконно уволена преподаватель Е.Бархатова, в суде подписано мировое соглашение. Сотрудник отдела кадров Е. Молоднякова уволена, восстановлена судом, затем снова уволена, суды продолжаются. Методист О.Калугина — суды по взысканиям, например, за неприложенную пластиковую карту при выходе с работы, когда было открыто, за присутствие на научной конференции, которую сама же и готовила (а надо было не являться, сидеть, где велели). Сейчас судится опять поскольку Академия переоформила ей производственную травму на бытовую. Юлия Маркова до увольнения выиграла пять судов по дисциплинарным взысканиям. На эти суды тратится безумное количество времени (в том числе судейского времени), безумное количество бумаги. Но кого же волнует трата бюджетных денег? Тем паче не волнует трата человеческого ресурса, не говоря уже о качестве образования
24 июля 2019 Калининский районный суд Санкт-Петербурга восстановил Юлию Маркову на работе.
Как сегодня педагогу защитить свое человеческое и профессиональное достоинство?
Право на защиту профессионального достоинства дает учителю п.13 ст. 47 закона “Об образовании в РФ”. Это радует. А что с человеческим достоинством?
“Принцип защиты человеческого достоинства конкретизирован применительно к социально-трудовым отношениям в Европейской социальной хартии, ратифицированной Российской Федерацией в 2009 г. . В Глобальной стратегии по охране труда, принятой в июне 2003 г. на Международной конференции труда МОТ, одной из краеугольных основ культуры охраны труда признано системное обеспечение права работников на защиту своего достоинства во время трудовой деятельности и защиту от психологического насилия на работе. В материалах МОТ, подготовленных к Всемирному дню охраны труда, профилактика насилия на рабочих местах признана одним из важнейших аспектов охраны и гигиены труда. Кроме того, МОТ в 2004 г. был подготовлен и опубликован Свод практических правил о противодействии насилию на рабочих местах.
Все эти правовые возможности не задействованы должным образом в нашей стране. В Российской Федерации практически полностью отсутствуют и «антимоббинговое» законодательство, и специализированные общественные институты защиты от «моббинга», каких-либо специальных мер правовой защиты от психологического насилия на работе не предусмотрено, а практическая потребность в правовом освоении проблемы «моббинга» только начинает осознаваться”, пишет специалист по трудовому праву, кандидат юридических наук, доцент О.А. Курсова.
Последняя Конвенция МОТ целиком посвященная мерам противодействия насилию всех видов на рабочих местах, Россией не ратифицирована, но обязательна к исполнению, так как за нее проголосовало достаточное количество стран, членов МОТ.
На что может опираться сегодня учитель, решивший защитить свое достоинство? Во-первых, уже упомянутая статья 47 закона “Об образовании” , далее статьи 2, 3, 4 ТК РФ, а также право взыскания морального вреда, которое дает статья 151 Гражданского Кодекса РФ. Негусто. При том, что моральный вред судами исчисляется как правило в ничтожных суммах. В качестве личной досудебной защиты специалисты рекомендуют предавать широкой огласке все случаи «моббинга» на рабочих местах, а государству рекомендуется создание «антимоббингового» законодательства и введение режима нулевой терпимости к насилию всех видов.
На недавно прошедших парламентских слушаниях, посвященных проблеме повышения качества образования( где за три часа дали высказаться по три минуты аж четырем учителям) руководители выразили озабоченность учительскими зарплатами и качеством обучения. Министр Ольга Васильева сказала, что повышение качества видится правительству в усилении разнообразных видов методической помощи и контроля, а глава Рособрнадзора пообещал усилить контроль за качеством с помощью всероссийских проверочных работ. Была высказана обеспокоенность тем, что из школы бежит молодежь и предложено решение проблемы: направлять в школу студентов под “методическое руководство” более старших и опытных педагогов. Представились сразу толпы студентов, которых под страхом отчисления гонят в школу на методическую “прописку” у учителей-дедов. Ощущение, что правительство глубоко “не в теме” было стойким.
Насилие, и не только на рабочих местах — распространенное явление в России. Его так много вокруг, что на работе многие его просто не замечают. Говорят, в этом вопросе мы уступаем мировую пальму первенства только Турции. В чем особенность школьного «абьюза»? В том, что он совершается на глазах у детей и подростков, нередко с их участием. В том, что он воспитывает и побуждает к подражанию. В том, что он переносится на самих детей и подростков, прямо или косвенно. Борьбу с насилием в нашем обществе надо начинать со школы.
Оригинальная статья была размещена в издании «Новые известия»
Фото: Дарья Антонова / ИА Regnum
[mailerlite_form form_id=4]
.jpg)
